Искусство, зеркала и божественное

Я уже размещал своё эссе об искусстве, опубликованное в Канаде на английском языке. Теперь же предлагаю вашему вниманию русский вариант этого текста.

Выдающийся писатель, педагог и религиозный философ Невилл Годдард (1905-1972) начал своё эссе 1969 года "Художник - это Бог" следующей фразой: "Бог - это великий художник, и нет искусства более приятного, нежели то, которое ищет совершенства в процессе собственного созидания".

Эпоха постмодернизма в ХХ веке пропагандирует эту мысль обширно: каждый художник - немножечко бог. Эту мысль пропагандируют среди художников, да и каждый ценитель искусства, казалось бы, поддерживает эту идею сполна. Кто как не посланник бога способен принести в наш мир такое количество произведений искусства, простых и сложных одновременно, интригующих, провокативных и увлекательных, жутких и великолепных? Художники-созидатели изображают всё, что им вздумается - плохое или хорошее, зло или добро - и в неограниченном количестве доступных тем и сюжетов они становятся настоящими божествами, друидами божественного в искусствах.

Мир искусства гораздо сложнее, чем мир, в котором мы живём. С одной стороны, искусство является неотъемлемой частью человеческого существа - будь это покупка шедевра стоимостью в несколько десятков миллионов долларов или повседневное искусство приготовления вкусной пищи, искусство общения, любви, жизни. С другой стороны, искусство стало зеркалом, отражающим реалии нашего мироздания. У этих зеркал различные формы - звуки музыки, художественные краски, слова, движения в танце и т.д.

Следуя словам принца парадоксов Оскара Уайльда (1854-1900), что искусство отражает именно зрителя, а не жизнь, можно сделать вывод, что жизнь создаётся людьми, в то время как создание музыкального произведения, рисование картины, написание романа, которые соразмерны внутренним мирам зрителей-читателей-слушателей - значит стать истинным богом искусства. Каждый мазок кисти, каждая метафора, каждый звук музыкального инструмента, способные вызвать у людей желание думать, анализировать и оценивать произведение того или иного художника-писателя-артиста и уравнивает созидателя с богом или любым божественным существом, создающим наш мир в деталях. Следовательно, художник сам становится подобием зеркала, в котором каждый может найти своё толкование и позицию относительно вселенной, спроецированной посредством субъективных авторских призм и авторских раздумий. Как результат, каждая мысль зрителя очищается дважды и рождается два раза - посредством художественных инструментов автора, задействованных для создания художественного произведения, и при прохождении через собственную художественную призму восприятия зрителя, созданную на основе жизненных взглядов, образования, собственных философских взглядов и многих других факторов.

Исходя из этого, некоторые созерцатели способны самостоятельно воссоздать божественную историю "Моны Лизы" Леонардо да Винчи (1503-1517), изобрести собственные техники, тогда как для остальных зрителей это полотно может просто оставаться шедевром столь далёкой эпохи Возрождения лишь потому, что так считают другие люди и известные авторитеты в мире искусства. Искусство божественного очень личное и напрямую зависит от зрителей. Из-за этого почти все успешные художники современности уделяют огромное внимание работе со своими зрителями, часто даже в ущерб самим художественным произведениям, которые они создают. Убедить небольшую группу людей значит убедить большинство. Истинные боги нуждаются в плодородной почве для своих семян искусства, поскольку мир и жизнь являются зеркалами, отражающими любое искусство. Ведь не так много людей осмелится сделать свои собственные выводы, которые в добавок будут противоречить официальной позиции в нашем мире. И поэтому "Давид" Микеланджело (1501-1504) будет оставаться величайшей рукотворной статуей, "Мона Лиза" да Винчи  - самой загадочной картиной, хотя всё же найдутся те, кто будет утверждать, что статуи Антонио Кановы, Бертеля Торвальдсена и Огюста Родена и реалистичные картины  Вильяма-Адольфа Бугро гораздо интереснее и ценнее с художественной точки зрения.

В 1889 году в эссе "Закат лжи" Оскар Уайльд предложил идею анти-мимесиса, то есть, то, что человек находит в жизни, нашем мире, красоте природы - это не то, что там есть на самом деле. Мы воспринимаем вещи так, как нас учили поколения композиторов, писателей, поэтов и художников, и видим в них лишь то, чему мы научены, и, естественно, нас научили этим восхищаться. Божественное искусство даёт зрителю важные интерпретации, жизненные инструкции, и мы все начинаем слепо следовать им. Зритель привык, что ангелы должны быть миловидными и круглолицыми малышами с белыми крыльями, штормы и обломки суден должны вызывать больше эмоций, чем обычный великолепный закат на пляже. Жизнь подражает Искусству больше, чем Искусство подражает Жизни - утверждает Уайльд в своём эссе и он абсолютно прав. Художники наделены божественным правом приоткрывать вещи, о которых никто ранее и не задумывался, как, например, посвящение поэтического произведения мёртвому животному (например, "Каркас" Шарля Бодлера, 1857). И это вовсе не подражание жизни, а особое видение поэта, который открывает новые горизонты и создаёт новые поэтические миры. Поскольку зрителю предлагают новую версию вселенной, восприятие меняется. Какой-нибудь другой энтузиаст подхватит новую идею восторга от зрелища трупов животных и будет развивать её в собственных произведениях, а зритель уже никогда не сможет видеть мёртвое тело лошади так, как было раньше. Таким образом, повседневная жизнь подвергается художественному влиянию и начинает подражать посланию автора, становится художественным зеркалом своей эпохи.