ОППОЗИЦИЯ «СВОЙ – ЧУЖОЙ»: РАСШИРЕНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО КОНТЕКСТА АНГЛИЙСКИХ РОМАНОВ
Исагулов Н.В. Оппозиция "свой - чужой": расширение художественного контекста английских романов / Н.В.Исагулов // Античность - Современность (вопросы филологии). Сборник научных работ. - Вып. 6. - Донецк: ДонНУ, 2019. - С. 82-88.
На примере двух
английских романов начала ХХ века (Э.М. Форстер, «Куда боятся ступить
ангелы»; С. Моэм, «Луна и грош») рассматривается авторский инструментарий расширения
художественного контекста произведений в ключе оппозиции «свой – чужой». Проанализированы такие оппозиции, как национальное – инонациональное,
своё – чужое, обывательское – гениальное, литературное – нелитературное,
современное – былое, приемлемое – неприемлемое, аполлоническое – дионисийское.
Ключевые слова: дихотомия, оппозиция, национальное, инонациональное, художественная система, художественный
контекст, художественное пространство, художественный пласт, английский роман.
Актуальность темы данной статьи обусловлена отсутствием системных
сопоставительных исследований ряда концептуальных оппозиций в романах Эдварда
Моргана Форстера «Куда боятся ступить ангелы» («Where Angels Fear to Tread», 1905)
и Уильяма Сомерсета Моэма «Луна и грош» («The Moon and Sixpence», 1919). Цель настоящего
исследования – проанализировать особенности функционирования в художественном
мире романов оппозиции «свой – чужой» и, как следствие, расширение
контекстуальных полей этих романов. Задачи исследования: выявить особенности
вовлечения национального и инонационального в контексте дихотомии «свой – не-свой»
в её предельном оппозиционном значении «свой – чужой».
При детальном рассмотрении романов становится очевидным, как
в простых, казалось бы, сюжетах раскрываются не только конфликты национальных менталитетов, восприятия жизни и реальности, но сталкивается
безграничное множество миров – это конфликты между искусством и жизнью, гениальностью
и филистерством, экстатическим дионисийским началом и созидательным гармоничным
началом [2, с. 92-93; 4; 6; 7; 8].
Это позволяет нам говорить о следующих конфликтах на
основе оппозиции «свой – чужой»: английское – романское (итальянское и
французское); обывательское, филистерское – гениальное; литературное –
музыкальное-драматическое и изобразительное; современное – историческое
(античное, доисторическое); национальное – инонациональное; то, что
воспринимается толерантно – и то, что вызывает протест и неприятие; наконец,
оппозиция аполлонического и дионисийского.
Конфликт современного и исторического заложен уже в
названиях романов. Так, Форстер прямо отсылает читателя к творчеству Александра
Поупа (ХVIII век), а Моэм – к жизни и творчеству Поля Гогена (к. XIX –
н. ХХ веков).
Если говорить о противопоставлении английского (холод) и
романского (теплота), то Э.М. Форстер предпринимает попытку исследовать
английский характер, сравнивая Англию и Италию, Север и Юг [10]. В центре
внимания романа остаётся Италия – страна, в представлении Форстера, насквозь
пронизанная искусством, в то время как Англия превращается в нечто фоновое,
базовое, архетипное [11; 2, с. 91]. Пытаясь создать целостный образ Италии как
страны живописи и музыки, автор, как нам кажется, в описаниях итальянских
пейзажей и некоторых сцен на реминисцентном уровне проводит
параллели с английскими живописцами.
Описание Форстером оперной постановки «Лючия ди Ламмермур»
Гаэтано Доницетти, которая сюжетно основана на романе Вальтера Скотта «Ламмермурская
невеста», служит инструментом авторской иронии. Сцена в театре, когда
эмоциональность итальянских театралов вызывает возмущение чопорных англичан, –
это нисходящий климакс повествования, автор проводит чёткую границу между своим
и чужим, нормальным и невиданным. Авторская ирония усиливает ощущение
разделённости национальных культур, их ментальных полей [5].
Оппозиция филистерского и гениального прослеживается в
романе Моэма «Луна и грош», где популярный и успешный писатель-рассказчик пытается
оценить творчество художника-гения Стриклэнда. Сомнения, терзания рассказчика, невозможность
дать однозначную оценку творческому выбору художника также основаны на
конфликте реальности и творчества. Стриклэнд вырывается из национального
менталитета и традиционного уклада Англии, бросает дом, работу, семью и вопреки
английскому консерватизму становится художником, живёт впроголодь в чужих
странах, пытаясь высвободить собственные художественные инстинкты.
Моэм фокусирует внимание читателя на сопоставлении и
сравнении двух типов художественных миров – мира литературы и мира живописи, озвучивая
проблему связи художественного языка и фантазии, воображения, умственных
способностей созидателя и зрителя. У Форстера аналогичное столкновение различных
художественных миров реализовано через конфликт театрального и
изобразительного. Такие оппозиции позволяют авторам уйти от традиционного для
литературы описания деталей и подать события в эстетической манере,
свойственной изобразительным искусствам, например, прибегнув к описанию
полинезийских островов или улиц Парижа в явной перекличке с картинами Ван Гога
и Гогена, пейзажей Италии – с шедеврами Джотто и Гирландайо, либо создав
иллюзию театра, проводя аналогии с пьесами Уайльда и романами В. Скотта.
Перечисляя огромное количество произведений других
художников, сравнивая главного героя с гениями европейской живописи, пытаясь «вчитать» жизнь художника в классические картины и сюжеты, Моэм
выводит на первый план романа нежелание человека воспринимать нечто новое и
ломать традиции. Большая часть поступков англичанина Стриклэнда во Франции и на
Таити – разрыв с семьёй, бедственная жизнь ради искусства, уход от реальности,
безучастность по отношению к чужим чувствам и т.п. – вызывает у рассказчика
протест и неприятие. В романе же Форстера далеко не каждый
герой-англичанин способен полностью или частично принять несвойственный ему дух
итальянской жизнерадостности.
В итоге это выливается в глобальный и многоплановый
конфликт на уровне восприятия античного искусства, конфликт аполлонического и
дионисийского, который по своей сути не имеет временных или национальных рамок,
так как напрямую коррелирует с универсальными для человечества оппозициями
созидание – разрушение, сложность – простота, старое – новое [3].
Ниже приводятся ключевые составляющие оппозиции, которые расширяют
художественный контекст произведения, подключают дополнительные художественные
и исторические пласты.
1)
Отсылка в названии с целью подключения дополнительного пласта:
§
национального – заимствование Форстером заглавия романа из поэмы «Опыт о
критике» (1711 год) Александра Поупа (Всегда
туда кидается дурак, / Где ангел не решится сделать шаг) [2, с. 41];
§
инонационального – косвенная отсылка читателя к одной из наиболее
загадочных примитивистских картин Гогена «Луна и земля» (1893 год) и Библии
(Экклезиаст, 1:9-14: Нет ничего нового
под солнцем, лишь только под луной) [2, с. 67].
2)
Целенаправленное («глубокое») цитирование:
§
из английских произведений – Форстер подключает дополнительные пласты из английского
перевода Библии (они акцентируют внимание на поведении и этике главных героев),
произведений Шекспира (ироническое сравнение главных героев с персонажами его
трагедий или развенчание идеалов английскости), Поупа и Скотта. Моэм же наполняет
диалоги драматическими элементами по примеру собственных «салонных комедий»,
пьес Оскара Уайльда и произведений Шекспира [2, с. 89-90];
§
из континентального искусства – сознательное использование Форстером в произведении дантовских
аллюзий – в форме цитат из перевода «Новой жизни», прямых отсылок к «Божественной
комедии» в качестве противопоставления простоты героя-итальянца и деланного величия
гостей-англичан. Благодаря упоминанию оперы Доницетти «Лючия ди Ламмермур» создаётся
оппозиция «англичане – итальянцы», которой Форстер подчёркивает целостность
искусств в Италии, их историческую преемственность. В романе Моэма сведущий
читатель может отследить некоторые тематические параллели и, как нам кажется, даже
перефразирование отдельных сюжетных элементов из романа «Творчество» Эмиля Золя
(1886), где автор в лице главного героя изображает Сезанна, пытающегося создать
произведение всей жизни, некое гениальное изображение, что коррелирует с
творческими муками Стриклэнда. После серии неудач и невозможности найти
подходящую натуру (пейзажи, нагая модель, тело мёртвого сына) главный герой
совершает самоубийство. У Моэма кончает жизнь самоубийством влюбившаяся в
Стриклэнда натурщица. Самому же Стриклэнду после долгих поисков и потери здоровья
и зрения всё же удаётся создать свой magnum opus, который по его завещанию был сожжён после его смерти. Как
у Золя, так и у Моэма художники оставили после себя смешанные чувства в душах
людей близкого им круга, скандалы, сломанные судьбы, а не физически осязаемые шедевры.
3) Референции:
§
английский контекст – Моэм задействует ссылки, создающие или дополняющие
колорит мира художника и мира писателя: известные писатели (Шекспир, Китс,
Вордсворт, Кольридж, Шелли), шекспировские герои (Яго, Дездемона), литературные
журналы («Панч»). Форстер отсылает к классикам англоязычной литературы Скотту и
Байрону, а также Марку Твену;
§
континентальный контекст – использование упоминаний и ссылок, продиктованных самим
текстом: у Моэма это подчёркивание событий романа во Франции, а также
упоминания представителей определённых художественных течений, что помогает
читателю углубиться в мир живописи (Рафаэль, Микеланджело, Веласкес, Эль Греко,
Рубенс, Делакруа, Энгр, Дега, Сезанн, Ван Гог и др.) [2, с. 69]. Форстер
же упоминает знаменитые архитектурные сооружения Италии, скульптурные
композиции, живописные произведения и античное наследие [2, с. 43-44].
4)
Сюжетные параллели:
§
национальные – развязка романа Моэма напоминает финал «Портрета Дориана Грея»: это и
попытки Стрёва уничтожить картину с изображением его жены, и сцена, когда Ата
уничтожает шедевр Стриклэнда (своеобразная попытка разорвать замкнутый круг и
обрести душевный покой) [2, с. 68-69]. У Форстера события романа
перекликаются с оперной адаптацией «Ламмермурской невесты» Скотта, а трагическая
судьба Люси Эштон перекликается с судьбой Лилии;
§
иностранные – Моэм осознанно «списывает» образ Стриклэнда с Поля Гогена, интегрирует
сюжеты из жизни Ван Гога в канву произведения, прямо указывает, что Стрёв – это
современная автору версия Рубенса. У Форстера многие ключевые сцены – это
попытка экфрасисной передачи в слове содержания известных итальянских картин, а
в сюжетном плане зачастую прямое сопоставление событий романа с содержанием
реальных фресок и картин [9].
5)
Противопоставление искусств
Кроме оппозиции «живопись – театр» Форстер сравнивает английскую
и итальянскую живописи: Италия видится героям сквозь призму английского
художественного стиля, очевидна акцентуация коричневого в пейзажах, что
свойственно именно английской академической живописи Тёрнера, Рейнольдса и
Констебля [2, с. 58]. Изображение же Монтериано, главных героев в Италии,
ребёнка, родившегося в межнациональном браке, отчётливо связано с классическими
итальянскими религиозными картинами Джотто, Перуджино, Гирландайо, Беллини,
Синьорелли, ди Креди [2, с. 62; 9]. Моэм изображает конфликт между
художественными средствами литературы, которыми пользуется герой-рассказчик, и
миром художника, который он пытается описать [1]. Местные пейзажи напоминают
картины импрессионистов и постимпрессионистов – Гогена, Ван Гога, Сезанна. У
Моэма также появляются нетипичные для колорита Таити золотисто-огненные цвета,
подчёркивающие кривизну и контрастность деталей, что коррелирует с гогеновским
сочетанием простоты и ломаности линий [2, с. 84].
6)
Конфликт времён
В романах имеет место конфликт современного и античного. У
Моэма он заключается в том, что Стриклэнд в своём творчестве стремится к
дионисийским первоистокам искусства, для чего покидает цивилизованную Европу. Культурный
контраст усугубляется тем, что в Полинезии главные герои начинают говорить на
архаичном языке Шекспира. У Форстера временная оппозиция также основана на
культурных различиях: Англия выступает как страна, которая пошла по
собственному пути развития, а Италия – как непосредственная наследница культурных
достижений античной цивилизации.
7)
Географический перенос героев в другую культуру
У Форстера главные герои, типичные англичане поздневикторианской
эпохи, сталкиваются с иной реальностью мира, попав в Италию. Итальянское для
них становится неким подобием фейерверка, который их пробуждает и будоражит [11].
Моэм же в поисках ответов о сути гениальности в искусстве переносит героев из
традиционного уклада Англии во Францию, а затем и в экзотические земли
французской Полинезии.
Таким образом, оппозиция «свой – чужой» задействуется обоими
авторами для постановки проблемы национального / инонационального с выходом на фиксацию
национальной ограниченности, что провоцирует рассуждение о вечных проблемах
бытия и ценностной парадигме. Разновидовые художественные пласты, которые
формируют оппозиции, придают сюжетам романов дополнительные смыслы. Сюжетные
конфликты (англичане – итальянцы, англичане – французы, художник – писатель)
превращаются в конфликты мировоззрений (реальность – история, филистерство –
гениальность, реальный мир – мир-театр, традиции – безумство), родов искусства
(живопись – театр, живопись – литература), эстетических начал (созидательное –
разрушающее, аполлоническое – дионисийское). Подключение национальных и
инонациональных уровней осуществляется посредством создания оппозиций «свой –
чужой», основанных на отсылках, цитациях, введении параллельных сюжетных линий,
противопоставлении времён и искусств, географическом переносе героев на
различные культурные площадки.
ЛИТЕРАТУРА
1. Исагулов Н. Особенности вербализации мегаконцепта
ИСКУССТВО в романе У.С. Моэма «Луна и грош» / Никита Исагулов // Матеріали
Всеукраїнської наукової студентської конференції «Зіставне вивчення германських
та романських мов і літератур» (16-17 березня 2010 року). – Донецьк: ДонНУ,
2010. – Т. 1. – С. 142-145.
2. Исагулов Н.В. Поэтика интермедиальности в английском
романе начала ХХ века (Э.М. Форстер, «Куда боятся ступить ангелы»;
С. Моэм, «Луна и грош»): магистерская работа / Н.В. Исагулов. – Донецк, 2011.
– 154 с.
3. Кармин А.С. Основы культурологии: морфология
культуры / А.С. Кармин. – СПб.: Лань, 1997. – 512 с.
4. Половцев Д.О. Проблема инаковости в творчестве Э.М.
Форстера: дис. ... канд. филол. наук: 10.01.03 / Половцев Денис Олегович. – М.,
2009. – 153 с.
5. Пургина Е.С. Концепция английского национального
характера в романах Э.М. Форстера: дис. ... канд. филол. наук: 10.01.03 /
Пургина Екатерина Сергеевна. – Екатеринбург, 2008. – 205 с.
6. Теличко Т.Г.
Поэтика инонационального в английском романе начала ХХ в.: дис. ... канд.
филол. наук: 10.01.04 / Теличко Татьяна Георгиевна. – Донецк, 2006. – 200 с.
7. Трикозенко И.В.
Художественная проза С. Моэма в контексте английской литературы XIX – начала
XX века (Слагаемые успеха): дис. ... канд. филол. наук: 10.01.03 / Трикозенко
Ирина Витальевна. – М., 2003. – 181 c.
8. Хутыз Ф.А.
Концепция художественной прозы Сомерсета Моэма в контексте основных теорий
романа первой половины XX века в Великобритании: дис. ... канд. филол. наук:
10.01.05 / Хутыз Фатима Абрековна. – Майкоп, 2001. – 195 с.
9. Meyers J.
The Paintings in Forster's Italian Novels / Jeffrey Meyers // London
10. Szala A.
North and South: Civilization in E.M. Forster's First Novel / Alina Szala // Cahiers d'etudes et de recherches
victoriennes et edouardiennes. – 1977. – N 4-5.
11. Wilde A. The Aesthetic View of Life: Where Angels
Fear to Tread / Alan Wilde // Modern Fiction Studies. – 1961. – N 7(3).
"OWN
– STRANGE" OPPOSITION:
EXTENDING
THE ARTISTIC CONTEXT OF THE ENGLISH NOVELS
M. Isagulov
Two English novels of the early XX century
(E.M. Forster's Where Angels Fear to
Tread; W.S. Maugham's The Moon
and Sixpence) have been analysed in terms of writer's tools applied for the
extension of artistic context of the pieces, viewed from the aspect of
"own – strange" opposition. Such oppositions have been analysed as
national – foreign, own – strange, philistine – genius, literary – non-literary,
modern – old, acceptable – non-acceptable, Apollonian – Dionysian.
Key words: dichotomy,
opposition, national, foreign, artistic system, artistic context, artistic
space, artistic layer, English novel.